Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
30.9.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-08-00]
Ведущий Сергей Сенинский
- Гарантирование частных банковских вкладов Сергей Сенинский: Мы говорим сегодня о системе государственных гарантий частных вкладов в коммерческих банках. Без ее становления в России частные накопления вряд ли когда-либо перекочуют из домашних тайников на банковские счета. Тем более в стране, где в результате финансового и банковского кризиса накопления миллионов вкладчиков коммерческих банков растаяли как дым. Это случилось ровно два года назад, в августе 1998. В конце сентября 1999 года Государственная Дума России принимает законопроект "О гарантировании вкладов граждан в банках". Через две недели его, по не вполне понятным причинам, отклоняет Совет Федерации. Как дальше складывалась его судьба? На наши вопросы отвечает в Москве руководитель группы разработчиков этого законопроекта, председатель подкомитета Государственной Думы по банковскому законодательству Павел Медведев: Павел Медведев: К сожалению, президент наложил вето на этот закон. И по Конституции - второй раз вето преодолевать нельзя. Поэтому закон юридически не существует. Я, может быть, позволю себе такую политическую некорректность, так как очень сильно заинтересован в том, чтобы закон, в конце концов, был принят, и добавлю, что вето наложил предыдущий президент, а не ныне действующий президент. Сергей Сенинский: Тем не менее, частные вклады в некоторых российских коммерческих банках, судя по некоторым сообщениям, уже гарантируются. Не говоря о Сбербанке... Павел Медведев: По закону, государство гарантирует вклады в Сберегательном банке. Государство обязуется в случае, если что-то произойдет со Сбербанком, не дай Бог, конечно, но теоретически государство в любом случае возьмет на себя обязательства Сбербанка. Есть несколько банков, которые находятся "под крылом" АРКО, Агентства по реструктуризации кредитных организаций. И в этих банках в ближайшем будущем вклады тоже будут гарантироваться. По очень скромной схеме, которая повторяет схему непринятого, к сожалению, еще закона, который, конечно, юридически не существует, но физически он остался и даже немного подправлен. Сергей Сенинский: Напомню, нормы в отклоненном в конце прошлого года законопроекте значились следующие: те частные вклады, объем которых - вместе с начисленными процентами - не превышает 20 "минимальных зарплат", возвращаются полностью. По сегодняшним меркам, этот предел, исходя из минимальной месячной зарплаты в 132 рубля, составил бы, соответственно, 2640 рублей - или, по текущему курсу, примерно 95 долларов. Если вклад составляет сумму больше 20 минимальных зарплат, но меньше 250, то возвращается, в случае краха банка, - 90% вклада. 250 минимальных зарплат сегодня - это 33 тысячи рублей или почти 1200 долларов. Наконец, если вклад превышает и эту сумму, - то есть эквивалент 250 минимальных зарплат, то он компенсируется лишь наполовину. Но откуда должны взяться средства для возможной компенсации? Законопроект предполагал создание специальной государственной корпорации страхования частных вкладов в банках. Ее фонды должны формироваться за счет обязательных взносов самих коммерческих банков, имеющих лицензию на работу с вкладами частных лиц, а также - определенных субсидий из казны. Еще одна норма упомянутого законопроекта: фонды этой государственной корпорации должны составлять не менее 5% от общей суммы всех частных вкладов в банках страны, исключая Сбербанк. Итак, законопроект отклонен, но гарантии по частным вкладам некоторыми российскими банками все же планируется - в рамках программы АРКО, Агентства по реструктуризации кредитных организаций. Теперь обратимся к опыту некоторых других стран, о которых рассказывали эксперты и наши корреспонденты. Испания: Виктор Черецкий: Закон о гарантиях частных вкладов в банках был принят в Испании в 1982 году. Тогда же был создан единый государственный "Фонд гарантии банковских вкладов". С тех пор абсолютно каждый испанский банк, а также филиалы иностранных банков, работающие на территории Испании, обязаны ежегодно отчислять в этот Фонд до 0,2 процента от общей суммы частных вкладов, которыми располагает этот банк. Причем эта ставка не фиксируется, а меняется в зависимости от текущего финансового состояния "Фонда гарантии банковских вкладов". Согласно закону, если средства Фонда достигают 1 процента от всей суммы частных вкладов во всех банках на территории Испании, то отчисления банков в этот фонд на какое-то время прекращаются совсем. Из средств Фонда компенсируются частные вклады в случае банкротства того или иного банка на территории Испании. В этом случае его вкладчики могут рассчитывать на получение до 3 миллионов 300 тысяч песет, то есть суммы, соответствующей 22 тысячам долларов или 48 минимальным зарплатам. Однако это - максимально возможная в Испании компенсация по частному банковскому вкладу. И если общие накопления частного вкладчика ее превышают, то имеет смысл разместить их, как минимум, в двух банках, чтобы иметь стопроцентные государственные гарантии всех своих накоплений. Сергей Сенинский: Из Испании перенесемся в Соединенные Штаты, где федеральная корпорация страхования вкладов существует уже почти 70 лет. Рассказывает руководитель одного из отделов этой корпорации Дэвид Барр: Дэвид Барр: Попытки создать в США систему страхования частных вкладов предпринимались с самого начала ХХ века. Но так как речь шла о правительственных гарантиях, то многие называли это вмешательством государства в банковский бизнес, и законодатели были против. Их переубедила лишь Великая депрессия на рубеже 30-ых годов. Тысячи американских банков разорялись, и люди навсегда теряли свои сбережения. В июне 1933 года был принят закон о федеральном страховании частных вкладов, для чего и была создана наша корпорация. Тогда, в 1934 году, страховались вклады на сумму не более 2 с половиной тысяч долларов. По тем временам это были большие деньги. В дальнейшем эта сумма возрастала и сегодня составляет уже 100 тысяч долларов. Для повышения суммы частного вклада, сохранность которого гарантируется государством, каждый раз требуется решение Конгресса. Последнее такое решение было принято в 1980 году, когда и был установлен "потолок" в 100 тысяч. Но сегодня из-за инфляции эта сумма в долларах 80-го года составляет всего 50 тысяч. Поэтому предпринимаются попытки вновь повысить эту планку. В целом почти за 70 лет своего существования система правительственного страхования частных вкладов не претерпела заметных изменений. Если не считать, конечно, источника ее средств. В 30-ые годы Корпорация по гарантированию частных вкладов (Federal Deposit Insurance Corporation) получала средства от казначейства США. Эти средства предстояло постепенно возвращать - по мере накопления страховых взносов от самих банков. С тех пор, как долг был погашен, и по сей день - средства нашей корпорации формируются только из взносов самих коммерческих банков, которые обслуживают счета частных лиц. Причем взносы эти разнятся. Они могут быть вообще нулевыми, а максимум - 27 центов с каждых 100 долларов находящихся в банке вкладов. Будет это 5 центов или 25 - зависит от текущего состояния дел в том или ином банке и от рейтинга, который ему присваивают несколько региональных и федеральных финансовых инстанций, контролирующих банковскую деятельность. Всего в частных вкладах в американских банках хранятся сегодня примерно 4 триллиона долларов. Из них три триллиона - это вклады, каждый из которых меньше 100 тысяч долларов. Оставшийся 1 триллион долларов можно считать "не полностью застрахованными" накоплениями. Даже сейчас, в период устойчивого экономического подъема, ежегодно какие-то банки терпят крах. И если вам довелось быть клиентом этого банка, то наша корпорация быстро вернет вам весь ваш вклад, если он не превышает 100 тысяч долларов. Обычно вы можете получить деньги уже на следующий день. Большинство вкладчиков таких банков узнают о том, что их банк "прогорел", лишь тогда, когда они вдруг получают от нас по почте чек - на соответствующую сумму. Сергей Сенинский: Дэвид Барр, руководитель отдела Федеральной корпорации страхования частных вкладов. Из США - на Ближний Восток. Израиль. Здесь - иная схема: Александр Гольд: Частные вклады в коммерческих банках Израиля государство не гарантирует и их сохранность в прямой форме не обеспечивает. Соответственно, нет никаких гарантийных фондов, и не определены механизм и процент компенсаций на случай краха коммерческого банка. Эту информацию я получил в израильском Центральном банке. Вместе с тем было специально отмечено, что "в прошлом, в тех случаях, когда тот или иной банк прекращал существование, вкладчики, не являющиеся хозяевами банка, свои деньги все-таки получали. Впрочем, это не следует рассматривать как гарантию на будущее..." В качестве пояснений добавим следующее. За всю историю Израиля было всего лишь пять случаев, когда банкротство объявляли коммерческие банки, и то мелкие. Последний такой случай произошел с так называемым "Северо-Американским банком" 10 лет назад. Дело в том, что деятельность коммерческих банков находится в Израиле под постоянным и чрезвычайно жестким контролем Центрального банка, что делает крах крайне маловероятным. Помимо проверки обычной отчетности, специальные инспекторы Центрального банка постоянно следят за ситуацией "на местах" и очень жестоко карают за любые попытки обмана. То есть Центральный банк, с одной стороны, не позволяет коммерческим банкам пускаться в финансовые авантюры, а с другой, защищает интересы вкладчиков. То есть, в конечном счете, не устраняется от ответственности за вклады граждан. В Центральном банке существует специальный отдел приема обращений граждан, и уже не раз бывало, что коммерческие банки наказывались за нанесенный вкладчикам ущерб. Так что в случае экстренной ситуации Центральный банк не остается в стороне, но - ничего и не гарантирует. Сергей Сенинский: И последний сюжет - система гарантий частных вкладов в Польше. Ежи Редлих: В 1993-1994 годах в Польше разорились три средних коммерческих банка. Десятки тысяч клиентов потеряли все свои сбережения. Это и ускорило работу над законом о страховании банковских вкладов. Закон вступил в силу с 1 января 1995 года. Был образован банковский Гарантийный фонд - организация, подчиненная непосредственно высшему законодательному органу, то есть Сейму. Фонд формируется без участия госбюджета, а лишь за счет взносов, которые каждый банк, в том числе филиалы иностранных банков, обязан отчислять один раз в год. В 1995 году обязательная сумма отчислений в Гарантийный фонд составляла 0,4% от оборота банка, затем размер отчислений стал снижаться, и в этом году он достиг 0,16% от банковских активов. Эти средства аккумулируются на счете каждого банка и приводятся в действие в случае краха. Постепенное снижение обязательных взносов связанно с уменьшением риска. С 1994 года не разорился ни один банк, действующий на территории Польши. Безопасность охраняется и тем, что банковский гарантийный фонд помогает ссудами тем банкам, положение которых пошатнулось. Подобную ответственность несут солидарно все банки. В случае краха, банк обязан выплатить своим вкладчикам из Гарантийного фонда не полную сумму сбережений, а не более эквивалента 11 тысяч евро. Причем первая тысяча вклада возмещается полностью, если выше тысячи евро - возмещаются 90% вклада. Сумма, подлежащая возврату, будет увеличиваться. Например, к 2003 году - до 20 тысяч евро. Сергей Сенинский: И вновь возвращаемся в Москву. Наш собеседник - председатель подкомитета Государственной Думы по банковскому законодательству Павел Медведев, руководитель группы разработчиков законопроекта о гарантировании вкладов граждан в банках. Новый законопроект содержит ли принципиальные отличия от прежнего? Павел Медведев: Новый текст закона разработан. Дума создала специальную комиссию. И комиссия закончила свою работу, новый текст существует. Новый текст принципиально не отличается от предыдущего по одной простой причине: ничего нового в области гарантирования вкладов уже изобрести нельзя. Системы гарантирования вкладов в разных странах существует многие десятилетия, и они проработаны достаточно подробно, достаточно глубоко. Как велосипед для массового потребителя должен быть дешевым и надежным, и больше от него ничего не требуется, так и система гарантирования "до винтиков" проработана в разных странах. И нам ничего нового внести не удастся. Некоторые редакционные поправки в новом тексте сделаны. Уточнены, например, суммы, которые гарантируются. И, пожалуй, все. Сергей Сенинский: В прежней редакции законопроекта за рамки предлагаемой системы страхования частных вкладов в банках выводился Сберегательный банк. В новой редакции - это положение сохраняется? Павел Медведев: Эта норма сохраняется. Сберегательный банк не включен в систему гарантирования вкладов во всех остальных банках. К сожалению, это очень болезненный вопрос. Это единственное противоречие, которое сохранилось между авторами закона и правительством. А точнее, между авторами закона и министерством по экономическому развитию. Министерство по экономическому различию полностью соглашается с нашим текстом. Только единственное разногласие.... Министерству хочется, чтобы и Сбербанк был бы включен в этот закон. По моему мнению, это некоторое недоразумение на уровне арифметики. Я думаю, что принципиально невозможно в общий поток гарантирования включить такого монстра как Сбербанк, который в десять раз больше, чем все остальные банки вместе, на рынке частных вкладов. Если в эту систему будет включен Сбербанк, то она превратится в систему гарантирования только одного Сберегательного банка. Сергей Сенинский: Павел Медведев, председатель подкомитета Государственной Думы России по банковскому законодательству. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 18 августа. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: "Просто невозможно, чтобы старые предрассудки и враждебность сохранялись, раз на земле появилось такое средство общения!" Примерно так в 1858 году комментировали прокладку первого телеграфного кабеля между Европой и Америкой. Примерно также и сегодня многие реагируют на появление новейших информационных технологий. Например, что биотехнологи помогут справиться с голодом во всем мире. Или что расшифровка генома человека поможет одолеть онкологические заболевания. А теперь - что Интернет предотвратит войны, сократит загрязнение среды и устранит неравенство. Увы, это уже не ново, пишет "Экономист". Почти то же самое говорилось о возможностях и других технологий ХХ века. Люди заблуждаются, полагая, что войны вызываются тем, что разные народы просто не понимают друг друга. Интернет, конечно, способствует развитию коммуникаций, но они, сами по себе, не способны положить конец войнам. Нагрузка на окружающую среду может стать меньше, благодаря Интернету, в тех случаях, когда электронная торговля действительно заменяет реальные действия. Конечно, чтение газет, книг и журналов в Интернете - с точки зрения охраны среды - гораздо эффективнее, чем доставка на дом напечатанных экземпляров. Но если после оплаты по Интернету за покупкой надо ехать в магазин на машине, то энергопотребление только возрастет. Что же касается устранения неравенства, то проблема не в том, что менее обеспеченные люди не могут себе позволить подключения к Интернету. Это - само по себе - все чаще становится и вовсе бесплатным. Таким людям не хватает навыков его эффективного использования - вот в чем проблема. И потому важнее стремиться к всеобщей грамотности в мире, а не просто - к всеобщему доступу в Интернет. Еще один аспект. Программист где-нибудь в Бангладеш или в Сибири может, не выходя из собственного дома, с успехом работать на компьютерную компанию, расположенную в Сиэтле, на другом конце земли. При этом его зарплата будет приближаться к зарплате коллеги из Сиэтла. Но одновременно она все больше будет отдаляться от зарплаты соотечественников этого программиста, живущих с ним по соседству. Влияние Интернета на различные стороны деятельности человека не до конца еще ясны. Но даже если к Интернету подключить все дома на земле, то войны, увы, не исчезнут, загрязнение окружающей среды не прекратится, а неравенство по-прежнему будет иметь место. Интернет - не первая технология, которая объявляется чуть ли не панацеей. И, безусловно, не последняя, заключает "Экономист". В Южной Корее прошли времена, когда в экономике доминировала небольшая группа гигантских промышленных конгломератов - чеболей. Некоторые из них - под давлением кредиторов - сосредоточились только на ключевых для себя, наиболее эффективных видах бизнеса. Другие, как, например, Daewoo, игнорировали подобные советы и были разделены на части. Теперь даже Hyundai, контролируемый семьей наиболее упрямый из конгломератов, вынужден заняться собственной реструктуризацией. Планируется, что подразделения автомобильное и судостроительное станут самостоятельными компаниями. Но остается еще дюжина других структур - например, строительное подразделение, финансовое или производство микросхем. Большинство из них, теряя конкурентоспособность, балансируют на грани. Но что еще хуже - им приходится покрывать убытки других подразделений, которые давно уже - за гранью. Многие эксперты полагают, что, например, финансовая структура Hyundai - обречена, если не вмешается правительство. Оно до сих пор оставалось в стороне. Для разгневанных кредиторов Hyundai борьба, похоже, лишь продолжается, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 18 августа. Мировые цены на нефть на минувшей неделе достигли самого высокого уровня за последние 10 лет. Цена нефти сорта brent на нефтяной бирже в Лондоне во вторник достигла почти 33 долларов за один баррель. В последний раз такая цена отмечалась в 1990 году, в канун войны в Персидском заливе. Нынешний президент ОРЕС - Организации стран-экспортеров нефти - министр энергетики Венесуэлы Али Родригес буквально на следующий день, в среду, заявил, что ОРЕС пока не планирует увеличения объемов добычи нефти. Он напомнил: еще в марте министры стран, входящих в организацию, приняли решение об увеличении или сокращении объемов добычи нефти на полмиллиона баррелей в день, если текущие мировые цены на нефть выйдут за рамки ценового коридора от 22 до 28 долларов за один баррель. Речь идет о средневзвешенном значении, определяемом по текущим ценам семи различных сортов нефти, входящих в так называемую "нефтяную корзину" ОРЕС. При этом объемы добычи должны быть автоматически увеличены на упомянутые полмиллиона баррелей в день, если текущие цены будут сохраняться на уровне, превышающем 28 долларов, - в течение 20-ти торговых дней подряд. Во вторник, напомнил Али Родригес, средняя цена "нефтяной корзины" ОРЕС составила 28 долларов и 69 центов, но за рамками ценового "коридора" она сохраняется лишь 2 торговый день подряд. А потому, заявил он, отвечая в Каракасе на вопросы журналистов, увеличения объемов добычи нефти странами ОРЕС в ближайшее время не произойдет. Крупнейший в мире потребитель сырой нефти - Соединенные Штаты Америки. Свои версии, почему цены на нефть вновь значительно выросли, предлагают два американских эксперта. На наши вопросы отвечают Джо Станислав, президент расположенной в штате Массачусетс частной ассоциации по исследованиям в области энергетики Cambrige Energy Research Associates, a также Ларри Голдстин, президент расположенного в Нью-Йорке независимого Исследовательского центра нефтяной промышленности Petroleum Industry Research Foundation. Начинает Джо Станислав: Джо Станислав: Давайте вспомним: в 1998 году страны ОРЕС ограничили добычу нефти, чтобы не допустить вновь резкого падения цен на нее, подобного тому, которое произошло за два года до этого. Тогда цена одного барреля сырой нефти упала до 10-12 долларов. С тех пор ОРЕС удавалось эффективнее, чем раньше, влиять на уровень цен, сохраняя их на достаточно высоком уровне, но не позволяя при этом чрезмерно повышаться. Дело в том, однако, что на мировых рынках быстро растет спрос на нефть. Собственно объемы спроса и предложения, как правило, совпадают: сегодня это примерно в пределах 75-77 миллионов баррелей в день. Непосредственные потребители сырой нефти получают ее из двух источников: во-первых, из нефтедобывающих стран, а во-вторых, из запасов в хранилищах. По разным причинам эти запасы истощились, и потому - растут цены. Чтобы их снизить, страны ОРЕС дважды - в марте и в июне этого года - уже увеличивали объемы производства нефти. Но делается это очень осторожно, чтобы рост объемов производства не привел бы вновь к падению цен. Ларри Голдстин: Отмечен своего рода рекорд: в хранилищах многих стран никогда еще не было так мало нефти, как сейчас. Это произошло из-за того, что с 1998 года - после резкого падения цен - страны ОРЕС трижды сокращали объемы добычи нефти. Так что к началу 2000 запасы нефти в хранилищах значительно уменьшились. Недавно, чтобы снизить цены на нефть, страны ОРЕС начали наращивать добычу, но это пока не привело к восстановлению прежних запасов в хранилищах. Мировая экономика довольно быстро развивается, соответственно, растет и спрос на нефть. Сегодня, например, спрос уже на один миллион баррелей в день больше, чем он был всего год назад. А темпы увеличения добычи нефти недостаточны, поэтому она и дорожает. Но мы надеемся, что цены уже достигли "потолка" и в ближайшее время могут пойти вниз. Хотя сохраняется риск нового роста цен, если предстоящая зима вдруг окажется холодной. И в США, и в Западной Европе сегодня очень малы запасы топочного мазута. Джо Станислав: Не стоит ожидать значительного снижения цен. Сейчас, летом, люди расходуют больше бензина. Его производством и заняты в основном нефтеперерабатывающие заводы. Соответственно, меньше производится на них топочного мазута, и в хранилищах этого топлива - явный дефицит. С наступлением отопительного сезона эта нехватка может привести к новому повышению цен - и на топочный мазут, и на саму нефть. Так что, вероятно, цена одного барреля сырой нефти может снизиться в этом году лишь на 3-4 доллара, но при этом все равно останется на уровне 25-26 долларов или даже выше. Ларри Голдстин: Проблема в том, что и страны ОРЕС, и другие нефтедобывающие страны не имеют дополнительных мощностей для скорого увеличения объемов добычи. Резкое снижение цен в 1998 году привело к тому, что бурение новых нефтяных скважин заметно сократилось - как в странах ОРЕС, так и в других. Сегодня только Саудовская Аравия, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты имеют возможность некоторого увеличения объемов добычи. И для этого им не нужно решение ОРЕС. Сергей Сенинский: Спасибо, нашими собеседниками были Джо Станислав, президент расположенной в штате Массачусетс частной ассоциации по исследованиям в области энергетики Cambrige Energy Research Associates, a также Ларри Голдстин, президент расположенного в Нью-Йорке независимого Исследовательского центра нефтяной промышленности Petroleum Industry Research Foundation. "Экономика театрального Бродвея". Мы повторяем сегодня очерк нашего корреспондента в Нью-Йорке Владимира Морозова, который впервые прозвучал в нашей программе весной этого года: Владимир Морозов: Бродвей за один день не пройти. Улица протянулась на 27 километров через весь остров Манхэттен - центральный район Нью-Йорка. Когда-то это была дорога от гавани на север к другим районам города и другим городам штата. Сейчас Бродвей - просто улица, не самая широкая в городе, несмотря на свое название. Обойти театральный Бродвей легче: он находится в центре Манхэттена и занимает всего несколько кварталов. Кстати, чтобы считаться бродвейским, театру вовсе не обязательно располагаться на самом Бродвее. Но в зале должно быть 499 и более зрительских мест. Таких театров в Нью-Йорке около 40. Чуть дальше от центра города - примерно столько же так называемых "офф-бродвейских" театров, в которых от 99 до 499 мест. И, наконец, по всему Нью-Йорку - множество крошечных театров, так называемых "офф-офф-Бродвей", где вместо театральных кресел могут стоять металлические раскладные стулья числом до 99. В таком небольшом театре я недавно смотрел пьесу "Дневник Анны Франк". Публика хлопала, не жалея рук. После спектакля я разговорился с исполнителем роли Отто Франка - Джеем Грином. Узнал, что он поклонник Станиславского. Джей Грин: Актерам в этой пьесе не платят... Мы делаем это просто из любви к искусству, для практики, чтобы лишний раз покрасоваться на сцене, в надежде, что нас заметит продюсер с Бродвея. Короче, каждый - по своим причинам. Этот театр не зарабатывает денег. Владимир Морозов: Но, тем не менее, наши с женой билеты стоили по 12 долларов, - сказал я. - Куда же идут эти деньги? Джей Грин: Выручка от продажи билетов идет на оплату аренды помещения, покупку костюмов и так далее. 95 процентов членов актерского профсоюза зарабатывают своей профессией меньше 10 тысяч долларов в год. В Нью-Йорке таких денег и на полгода не хватит. И нам, актерам, приходится быть официантами, продавцами, работать где угодно, чтобы заработать на жизнь. Владимир Морозов: В таком же крохотном, не слишком приспособленном помещении несколько лет назад начинался мюзикл "Рент". Публика повалила валом. И тогда спектакль перенесли в театр покрупнее, где актерам уже стали платить пусть небольшие, но, все-таки, деньги. Сегодня "Рент" вовсю идет на Бродвее, с ним гастролируют по стране и по всему миру, спектакль принес своим создателям уже сотни миллионов долларов. Как часто выпадает бродвейскому театру такая удача? Вопрос - продюсеру и режиссеру Джеффу Эшу: Джеф Эш: Знаете, я поставил восемь спектаклей на Бродвее и в театрах "офф-Бродвей". Пять из них заработали приличные деньги. Один - едва окупился, а еще два спектакля - чистый убыток. Но большей частью мне повезло. И в самой постановке, и в том, как ее рекламировать и продавать. Владимир Морозов: Джефф Эш недаром говорит об умении подать свой товар. Он много лет работал в рекламной конторе своего отца, а потом в своей собственной, и занимался именно рекламой бродвейских театров. Но даже при таком опыте удача улыбалась ему не всегда. Джеф Эш: Мюзиклы, которые я ставил, были небольшие и шли в театрах "офф-Бродвей". Их постановка обходилась примерно в миллион долларов. Один, он назывался "Оркестр в Берлине", я поставил на самом Бродвее и потерял 60% затрат. А постановка пьесы "Чужие деньги", например, обошлась мне в 400 тысяч долларов, но заработала 2 с половиной миллиона. То есть принесла в пять раз больше, чем в нее было вложено. Владимир Морозов: После успеха в театре, по пьесе "Чужие деньги" был сделан фильм с Дени де Вито и Грегори Пеком в главных ролях. По старой советской классификации, этот спектакль можно было бы назвать производственным. Герои всерьез спорили о том, стоит ли выпускать устаревающую продукцию, чем очень напомнили мне давнюю пьесу Галины Николаевой "Битва в пути", по которой позже был снят фильм с Михаилом Ульяновым в главной роли. Но, конечно, в бродвейском спектакле было больше юмора, шуток, любовных сцен. Разумеется, и "Чужие деньги", и другие свои спектакли Джефф Эш ставил не на свои, а на чужие деньги. И немалые. Сегодня постановка мюзикла на Бродвее стоит от 10 до 12 миллионов долларов. Драма на Бродвее куда дешевле - "всего" от 1 до 2 миллионов. Скажите, Джефф, как вам удается собрать необходимые на постановку средства? Джеф Эш: Мы их выпрашиваем... (смеется). Стоим на углу с кружкой в руках и клянчим... Ну, а если серьезно... - есть богатые люди, которые любят театр и готовы вложить в него деньги. Инвестиции - это та же азартная игра. Как игра на бирже. Как любой бизнес. Вы вкладываете деньги в новую компанию, и она ... "прогорает"! Но ведь есть и шанс хорошо заработать! Владимир Морозов: Может ли театральная компания прибегнуть к давно испытанному другими компаниями методу и выпустить акции? Вопрос - театральному обозревателю газеты "Нью-Йорк Таймз" Джесси Маккинли: Джесси Маккинли: Это возможно. Последний пример - попытка канадской компании "Live End". Увы, неудачная. В прошлом году компания обанкротилась. Постановка на Бродвее - это очень рискованное дело. И это не тот риск, идти на который инвесторы готовы. Пока таких отчаянных - немного. Может быть, в будущем... Владимир Морозов: Президент Лиги американских театров и продюсеров Джед Бернстин рассказал мне, что лишь один из каждых четырех бродвейских спектаклей окупается. А таких, которые приносили бы доход, - и того меньше! Поэтому нередко инвестор вкладывает деньги только потому, что любит театр и хочет дать шанс своим любимым авторам, режиссерам или актерам. В случае удачи инвесторы получают процент дохода. Так же как автор и режиссер. Кому сколько - оговаривается отдельно в каждом контракте. Рост затрат на постановки привел к тому, что на Бродвее теперь нечасто ставят новые спектакли, а предпочитают старые, проверенные временем. И никто не удивился, когда недавно здесь возобновили, например, классическую пьесу Артура Миллера "Смерть коммивояжера", премьера которой впервые состоялась еще полвека назад. Ну, а сам 84 летний драматург присутствовал спектакле и с горечью говорил о закате Бродвея, который не дает пути молодым. О закате Бродвея в американских газетах пишут часто. Президент Лиги американских театров и продюсеров Джед Бернстин - иного мнения: Джед Бернстин: Нью-Йорк - самый театральный город в мире. В прошлом сезоне Бродвей поставил рекорд по количеству посетителей. Наши спектакли посмотрели 11 с половиной миллионов человек. Они заплатили за свои билеты 550 миллионов долларов. Говорить, что Бродвей в упадке, значит - просто не знать дела. Владимир Морозов: Конечно, признает Джед Бернстин, 20-30 лет назад на Бродвее было куда больше премьер. Причины - снова экономические. Если инвесторы выкладывают 10 миллионов долларов на постановку, то стараются, чтобы она и шла как можно дольше. Такие популярные мюзиклы, как "Король-лев", "Фантом оперы" "Отверженные", "Мисс Сайгон", "Рент" идут на Бродвее годами, поэтому новым спектаклям остается минимум места в тех же театрах. Кстати, а кому принадлежат здания бродвейских театров? Есть ли у театральных трупп свои помещения? Джед Бернстин: Джед Бернстин: Здания бродвейских театров принадлежат, в основном, трем крупным театральным компаниям. Но ни у одной из них нет своих постоянных трупп. Каждый новый спектакль ставят новые продюсеры и режиссеры. И каждый из них всякий раз подбирает для спектакля новую команду. Свои здания есть у некоторых небольших, "офф-бродвейских" компаний. Но и они не используют постоянно те же труппы, как это принято, например, в больших городах Европы, где актеры работают на одну театральную компанию весь сезон год, и по очереди играют разные роли. Владимир Морозов: Джед Бернстин, президент Лиги американских продюсеров напоминает, что в начале века в Нью-Йорке было гораздо больше театров. Но ведь тогда не было кино и телевидения. А теперь и в одной, и другой индустрии платят большие деньги, и актеры уходят из театра в Голливуд и на телестудии. Хотя и тут не все так просто. Говорит театральный обозреватель газеты "Нью-Йорк Таймз" Джесси Маккинли: Джесси Маккинли: На Бродвее сейчас играют многие голливудские звезды: Кевин Спэйси, Вуди Херрелсон, Кристофер Уокен, Николь Кидман. Конечно, театр платит им куда меньше, чем Голивуд... Но, сделав свои миллионы в Голливуде, актер хочет доказать, что он способен играть и на Бродвее. Там им сначала платят немного. Например, Кевин Спэйси получал 1300 долларов в неделю. Но когда завершался сезон, ему платили 15% от суммы дохода, то есть примерно 200-400 тысяч долларов за сезон. Это, конечно, ничто по сравнению с 5-6 миллионами, которые он получает за фильм. Кроме того, спектакль обычно идет на Бродвее 8 раз в неделю, что гораздо тяжелее любой киносъемки. Владимир Морозов: Если актер - не звезда из Голливуда и у него нет своих адвокатов, то его интересы защищает профсоюз. Представитель актерского профсоюза США Роберт Бруер рассказал мне: Роберт Бруер: Мы ведем переговоры о минимальной зарплате актеров. Продюсер должен согласиться платить не меньше оговоренной в контракте суммы. Большинство спектаклей на Бродвее играются восемь раз в неделю. И по нашему контракту актер должен получить за эти восемь спектаклей не менее 1-ой тысячи 180 долларов. Владимир Морозов: А если постановка приносит большую прибыль, вы оговариваете долю актера? Роберт Бруер: Это должно быть предусмотрено в контракте между актером, его агентом и продюсером. Профсоюз не оговаривает участие в возможной прибыли. Продюсер может включить в контракт такой пункт: если спектакль теряет деньги, то актер и получит меньше. А мы не хотим этого допустить. Владимир Морозов:: По словам Роберта Бруера, в контрактах предусмотрено все, даже бесплатное исполнение ролей в небольших театрах. Но не слишком ли много подсчетов в разговоре о театре? Московский режиссер Анатолий Фурманчук, поставивший в этом сезоне в Нью-Йорке спектакль по мотивам "Идиота" Достоевского, говорит, что коммерческий театр вообще невозможен, так как он забывает о великом искусстве: Анатолий Фурманчук: Театр не может работать на прибыль. Иначе он перестает быть театром. Владимир Морозов: Знаете, я был недавно в бродвейском театре "Беласко" и видел, как люди плакали на мюзикле "Звуки музыки". Разве это не искусство? Анатолий Фурманчук: Это не есть и не может быть явлением искусства. Это развлечение. Это чистое развлечение. Владимир Морозов: Американский коммерческий театр - это закат искусства, повторяет мой собеседник. Посмотрите хотя бы на то, как мюзикл вытесняет драму!.. ...Мне вспомнился этот разговор, когда недавно в "офф-бродвейском" театре "Variety Art" я посмотрел одну из самых популярных постановок этого сезона - драму Дональда Маргулиса "Ужин с друзьями". На сцене две молодые семьи, одна в процессе развода. Можно, вроде, ожидать сложного любовного многоугольника, вызванного им насилия, немного секса и даже стрельбы... Но ничего этого нет. Есть долгие разговоры, психология, сложные и неожиданные извивы чувств - и все это так интересно, что зритель охотно выкладывает от 30 до 55 долларов за билет. В зале полно зрителей, а в газетах - рецензий. Рецензенты приводят такие данные: "Каждую неделю этот театр продает билетов на 100 тысяч долларов и больше, хотя пьеса идет уже с начала ноября. Постановка обошлась в 660 тысяч долларов. Продюсеры уверены, что им удастся вернуть эти средства в концу марта. А потом спектакль начнет приносить прибыль"... ... Для завзятых театралов, у которых нет лишних денег на любимую страсть, в центре театрального района Нью-Йорка, на перекрестке Бродвея и 47-ой стрит есть специальная касса, где в день спектакля можно купить билет за полцены. Пару дней назад я проходил мимо ровно в девять утра. До открытия кассы оставался еще час. Но в очереди стояли человек сорок. Эти люди не были похожи на иностранных туристов, которые так рано и не встают. Я подошел и представился. В очереди оказались три студента, молодая учительница с мужем, механик, двое средних лет фермеров из штата Оклахома. Я не смог поговорить со всеми - на улице было довольно холодно... Но не для них... Вероятно, эти люди не читали многочисленных статей, в которых говорилось о "закате" и скорой кончине Бродвея... Сергей Сенинский: "Экономика театрального Бродвея". Вы слушали очерк нашего корреспондента в Нью-Йорке Владимира Морозова. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
